Русский, красный, человек опасный. - Страница 64

Двое партизан ввели в «курятник» – так партизаны называли свои на скорую руку сделанные жилища, которые не жалко было спалить, если вдруг немцы вдруг опять попробуют отряд уничтожить – человека средних лет. Бойко сначала бросил на него беглый взгляд.

– Задержали ребята из дозора на Лосином ручье. Вышел прямо на них. Говорит, дело у него к командиру отряда.

Бойко присмотрелся к человеку. И что-то ему показалось странным. Одежда вроде обычная – сапоги, фуфайка, ватные штаны, шапка. Но – Бойко даже никак не мог подобрать слово – не настоящие какие-то. Словно, словно. .. как у актера в довоенном кино из сельской жизни. Похоже – но любой колхозник сразу увидит, что это не настоящее. Во-вторых, прическа. Нет таких причесок у мужиков в сорок втором. И – лицо. Не наше лицо. Нехорошее предчувствие проснулось у лейтенанта Бойко. Такие прически если и видел раньше, так у тех нескольких пленных эсэсовцев, которых они захватили во время нападения на село Пригорское – самая крупная операция «ворошиловцев» в прошлом году – и пустили потом в расход.

– Дело, говоришь? Так говори свое дело.

– Дело конфиде.. секретное, – сказал мужчина. – С глазу на глаз.

– Обыскали? – спросил Бойко у Витьки.

– Да, товарищ лейтенант (перед другими Береснев обращался строго, по уставу). Вот.

Он положил рядом с картой пачку махорки, спички, кусок хлеба, завернутый в тряпицу и компас. Странный такой компас. Не наш. Не видел таких компасов никогда Бойко – ни у наших, ни у убитых немцев. Покрутил в руках, пощупал.

– Интересный какой компас, – сказал Бойко, глядя на мужчину. – Что это за материал такой? Вроде не железо, а крепкий.

Мужчина безразлично пожал плечами.

– А документов у тебя нет?

– Нет, – ответил тот.

– Как же ты живешь – без документов, а? Без аусвайса немецкого, без нашего советского паспорта? Без красноармейской книжки? Так ведь можно под пулю попасть – по законам военного времени. Да еще с таким странным компасом.

Мужчина стал проявлять нетерпение.

– Товарищ командир, дело очень срочное.

– Срочное? – переспросил командир отряда. – Ну, коль так, говори.

И кивнул своим партизанам, чтобы те оставили их с глазу на глаз. Сам же демонстративно вынул трофейный «вальтер» и положил рядом с собой. Чтобы если что – мужик не забаловал.

***

Немецкая колонна – две танкетки, несколько грузовиков, мотоциклисты – шла беспечно. При такой огневой поддержке бояться им было нечего. Поэтому атака «ворошиловцев» была поначалу для них неожиданной. Но только поначалу. Потом немцы быстро рассредоточились, открыли шквальный огонь – и уже скоро ясно стало, что – как Бойко и предполагал – вся эта затея была чистым самоубийством. Если бы у них была бы хоть пара минометов – на что-то можно было бы рассчитывать. Но так – с двумя пулеметами – слишком неравные силы. Да еще две танкетки.

Витьку Береснева убило на глазах Бойко – выстрелом из танкетки. Фактически разорвало Витьку на куски. Через полчаса – по затухающей стрельбе своих лейтенант понял, что скоро от отряда ничего не останется – и громко, как мог, крикнул: «Отходим!». И стал отползать вглубь леса – потому что встать было невозможно – огонь немцы вели шквальный – головы не поднять.

Когда отполз уже казалось достаточно далеко и стал подниматься – невдалеке раздался взрыв – и что-то горячее и острое, как укус гигантской пчелы – ужалило его в живот. И он снова упал на землю – но уже без сознания.

***

– Давно я в беспамятстве? – спросил Бойко, вывалившись из темноты. Было страшно больно. Его несли, да какое там несли, скорее – тащили, старик Пахомов и молодая девушка-училка из села Высокое. Бойко никак не мог вспомнить ее имя.

– Молчи, командир, – сказал Пахомов злым голосом.

Бойко замолчал. Каждое изменение положения тела вызывало страшную боль и в какой-то момент он вновь выключился.

Снова он очнулся, когда было темно, и рядом горел огонь. Он был у костра, возле которого лежало или сидело несколько человек.

– Много осталось? – спросил Бойко, превзнемогая боль.

– Немного, – ответил кто-то из темноты. Потом в неясном свете огня возникло лицо старика Пахомова.

– Почто же ты отряд положил, командир?

На лице старика были слезы. Пахомов воевал еще в гражданскую, получил кулацкую пулю из обреза во время коллективизации, при этом два раза из партии исключался – человек был принципиальный, начальству от него, как рассказывали, спокойной жизни не было. У «ворошиловцев» он был за комиссара.

– Сколько осталось? – снова спросил Бойко.

– Все тут, – сказал Пахомов. – Пять человек. Бабы и малолетки ушли к Красильникову – это ежели еще найдут его. Немцы теперь весь Нижний лес будут прочищать. Совсем озверели. Даже самолеты прилетали.

И снова спросил злым голосом:

– Зачем, командир, людей на смерть послал?

– Надо так было, – сказал Бойко. – Людей позови.

Партизаны – с хмурыми, видно даже в темноте, лицами – сели вокруг своего раненого командира.

И он им рассказал. То, что ему рассказал человек с компасом.

***

Что батальон фон Краузе получил из самого Берлина приказ – уничтожить маленькую деревушку Клушино Западной области. Не потому даже, что там партизаны какого-то важного немца убили – как чаще всего бывало, а вот просто уничтожить – и всё. Причуда такая пришла в голову какому-то начальнику в Берлине, в ихнем СД – Управлении безопасности. Чуть ли ни сон приснился фашисту какому-то высокопоставленному – что нужно уничтожить никому не известную русскую деревню на оккупированной территории. Вроде тот фашист мистикой увлекался какой-то восточной. И что-то там в своей мистике увидел, что ему очень не понравилось.